Со временем Буратино многое понял.



Он понял, что если он хочет жить спокойно, ему нужно научиться драться. Не по-детски, как он дрался с Карабасом-Барабасом – нет, он должен бить жестоко и беспощадно. Если бы он умел это тогда, Карабас не посмел бы отобрать у бедного папы Карло его новенький, красивенький кукольный театр. Буратино расправился бы и с бородатым ублюдком, и с полицейскими... Но тогда деревянный мальчик мог лишь обстреливать пришедших с ордером сбиров комками грязи и крепко сжимать зубы, чтобы не заплакать.

читать дальше

Поэтому Буратино отправился к жившему по соседству учителю фехтования, отставному мушкетеру, и упросил старика взять его в ученики. Решающим доводом оказалась относительная неуязвимость деревянного мальчишки для шпаги – в качестве платы Буратино позволял другим ученикам отрабатывать на себе технику уколов. Боль, унижение, слезы бессильной ярости, безудержная жажда мести выковали - вернее, выстругали - со временем из нескладного подростка изумительного бойца. Через шесть лет после начала обучения старик обнял его, назвал «маэстро» и подарил свою мушкетерскую шпагу. Буратино пошел на королевскую службу – под чужим именем, разумеется, слишком уж долгую память оставили его похождения. Он не боялся пуль, мастерство берегло его от клинков, и вскоре мушкетеры прозвали его Неуязвимым.





Он понял истинную цену дружбы. Несмываемым позорным пятном на его совести была история с Пьеро. Дурацкая ссора из-за Мальвины – а ведь проклятая кукла абсолютно не интересовала Буратино, он всего лишь хотел поддеть так забавно и наивно влюбленного Пьеро... Взбешенный поэт выбежал из дома, и больше его живым не видели. Буратино не знал, на кого наткнулся на ночных улицах добрый, чистый, талантливый, но совершенно не способный защитить себя Пьеро. Зато он знал, что его, Неуязвимого, мастера клинка, в миг опасности не оказалось рядом.

Поэтому Буратино поклялся, что никогда больше не подведет друга, и никогда не повздорит с другом из-за женщины.

А еще он попытался написать для Пьеро эпитафию в стихах. И неожиданно выяснилось, что Буратино – одаренный поэт.





Он понял, что нельзя позволять безнаказанно наступать себе на ногу (даже если эта нога сделана из дерева и не болит). Достаточно натерпелся он в детстве от всяких Карабасов, Алис и Базилио! Все, хватит.

Поэтому он начал драться на дуэлях по любому поводу – из-за невежливой фразы, из-за косого взгляда, из-за забрызганного камзола… Вскоре Буратино начал наводить такой ужас, что самые заядлые бретеры обходили его десятой дорогой.





…Неуязвимый толкнул дверь трактира, вошел внутрь и расплылся в улыбке. За столом в углу уютно расположилась компания сослуживцев.

– Господа! – вскричал закадычный друг Кристиан, – Смотрите, кто почтил нас своим присутствием! Виват Неуязвимому!

– Виват! – дружно рявкнули луженые мушкетерские глотки.

– Спасибо, друзья! – Неуязвимый плюхнулся на стул, пожал чью-то руку, хлопнул кого-то по плечу, уцепил чью-то кружку и выхлебал ее одним длинным глотком.

– Господи, какой носище! – восхитился чей-то пьяный голос за спиной.

Большой рот Неуязвимого растянулся в зловещей кривой ухмылке. Мушкетер медленно встал, положив руку на эфес верной шпаги.

– Ты слишком нашумел своей прошлой дуэлью, – вполголоса напомнил Кристиан, – Постарайся на этот раз не убивать противника, Сирано…